— Юра, Властислав, — позвал Ранги, посмеиваясь в душе над своими страхами.
— Р-р-ра… слав-лав-ав… — ответило эхо.
И тут наконец Ранги понял, что его смущало. Храм это или не храм — не суть важно, но к нему должны подходить дороги, и неплохие дороги, строили-то его в местах, удаленных от горных разработок, и перевезти сотни тысяч тонн строительного камня, не оставив следа… где эти дороги? Неужели засыпаны песком? Не может быть. Здесь даже подходов к храму не видно… Не по воздуху же переносили многотонные гранитные блоки…
Ранги сделал шаг назад и почувствовал, что падает…
* * *
Лабовиц повел стволом и плавно нажал на спуск.
— Дан-н-н! — отозвался карабин, и змееногий мышелов свалился с дерева и остался лежать, выделяясь издали на сером фоне травы яркой пятнистой окраской.
— Ловко! — прищелкнул языком Свиридов. — Метров семьсот?
— Километр, ближе он нас не подпустил бы. Беги скорей, через полчаса он очнется и ты не успеешь с программой. Я бы не хотел стрелять в него еще раз.
— Ему же почти не больно, снотворное действует мгновенно.
— Какая разница?
— Охотничек! — фыркнул Свиридов, передвинул сумку с приборами на живот и рысцой побежал в распадок, стараясь не терять из виду дерево с гнездами древесных мышей. Издали оно напоминало новогоднюю елку, украшенную бриллиантовыми шарами.
Лабовиц лег на спину, придвинув к ноге карабин, заложил руки за голову и стал смотреть в легкое летнее небо — на Быстрой оно было удивительно густо-синего цвета; голубое око светила только подчеркивало его синеву.
Через двадцать минут вернулся Свиридов и привел с собой невысокого, приятной наружности человека, одетого в вязаную безрукавку и белые шорты. В одной руке тот держал цилиндрик камеры для объемной видеосъемки, в другой — ремни антиграва.
— Эрнест Гиро, — представился незнакомец, наклоняя голову.
— Турист, — отдуваясь, сказал Свиридов. — Вчера с Земли, на «Римане».
— Очень приятно. — Лабовиц привстал, называя себя. — Вам повезло, насколько берусь судить? Ведь пассажирского сообщения с Быстрой еще нет, а «Риман» — крейсер погранслужбы.
— Едва ли это можно назвать везением, — пожал плечами Гиро. — Я в общем-то не турист… пограничник, член экипажа «Римана».
Свиридов с удивлением уставился на робкого с виду человечка, потом с видимым наслаждением сел на траву.
— Пограничник? Никогда бы не подумал… извините.
Лабовиц в свою очередь с любопытством разглядывал нового знакомого, пытаясь увидеть в нем те качества, которые соответствовали, по его мнению, работнику пограничной службы Даль-разведки. С виду неловок, неуклюж, но внешность далеко не всегда отражает истинную линию характера…
— Вам нравится Быстрая? — спросил Лабовиц после некоторого молчания.
— Красивая планета, — ответил Гиро с заминкой. — Решил полетать над лесами с камерой. Знаете, здесь леса — почти как на Земле.
— А вот он не любит летать, — проворчал Свиридов, возясь с сумкой. — И я из-за него вынужден скакать галопом по всем местным буеракам.
Гиро поднял вопросительный взгляд.
— Местная живность не любит летунов, боится, — пояснил Лабовиц. — Здесь обитают милые птички — птерольвы, напоминающие летающих крокодилов. Так что вы осторожней с полетами, могут напасть, особенно если у вас нет оружия. Удивительное дело, но они словно чувствуют, когда нет оружия. А скорость антигравов — далеко не гарантия безопасности. Ничего, пешком ходить полезно. А по какому случаю «Риман» причалил к Быстрой? Случилась какая-то неприятность?
— Вынужденная остановка, — сказал Гиро; видимо, это было в его характере — обдумывать каждый свой ответ. — Разве прибытие погранкрейсера всегда связывается с неприятностями?
Лабовиц улыбнулся. Разговор ему нравился, как и этот мягкий, по всей видимости, человек с абсолютно нетипичной для пограничника внешностью.
— Аварии и катастрофы вы считаете просто неприятностями?
— Катастрофы и аварии не в нашей компетенции.
— А что в вашей?
Гиро повесил видеокамеру на грудь.
— Все то, с чем сталкивается человек ищущий, — в космосе, на Земле, по всем направлениям изысканий.
— Психологический фронт, — понимающе кивнул Лабовиц.
— Фронт?
— Слово из лексикона двадцатого века, обозначающее линию встречи двух воюющих сторон. Недавно я читал историю мировых войн…
— Занятие, достойное охотника, — насмешливо обронил Свиридов, вытирая пот со лба.
— …и это обогатило меня некоторым военным и историческим знанием, — хладнокровно закончил Лабовиц. — Хотя охотоведу оно и необязательно. Да вы присядьте, жарко сегодня.
Гиро покосился на карабин у ноги Лабовица и, сложив антиграв, сел рядом.
— Это был самец, — сказал Свиридов, с треском захлопывая футляр какого-то прибора из своего спецснаряжения. — Теперь нужна самка.
— А чем вы занимаетесь, если не секрет? — вежливо спросил Гиро, чтобы поддержать разговор.
— Биомониторингом[12].
— Мой товарищ — эколог, — пояснил Лабовиц, — причем молодой и очень эрудированный. (Свиридов насупился.) Он изучает стереотипы поведения животных на этой планете, что входит в функции биомониторинга…
— Будет тебе, — хмуро сказал Свиридов.
— Я всаживаю в животное иглу со снотворным, — невозмутимо продолжал охотник, — а он запихивает в него тьму разного рода датчиков, вот и все.
— Интересно, — серьезно сказал Гиро.
Лабовиц засмеялся, легко вскочил на ноги и потянулся сильным телом.
— Хорошо!.. Хотя и жарковато, конечно. Искупаться бы сейчас. Ну что, пошли, эколог?
Свиридов молча встал.
— А я видел неподалеку озеро, — заметил Гиро. — Километра два отсюда. Хотите, покажу, да и сам с удовольствием искупаюсь.
— Озеро? — удивился Лабовиц. — В округе на десятки километров нет ни одного мало-мальски пригодного для купания озера.
Гиро вежливо улыбнулся, не желая возражать.
— Охотник! — съязвил Свиридов, отыгрываясь. — Тебе к карабину недостает телескопа. Ведите, Эрнест, докажем этому Фоме неверующему, что у него слабое зрение, а может быть, и память.
Гиро сориентировался и пошел напрямик через негустой, усыпанный мелкими желтыми цветами кустарник в сторону от базового лагеря экологической экспедиции. Сбитый с толку Лабовиц и повеселевший Свиридов тронулись следом.
Через четверть часа они вышли на край небольшой долины, окаймленной со всех сторон сосновым — по виду — лесом и остановились. Перед ними во всей своей хрустальной красе раскинулось большое голубое озеро, лизавшее волнами желтый песчаный пляж.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});